Italianka

хочешь,
коснусь легонько твоих волос?
смятые простыни, в чашке остывший чай. «доброе утро!– выдохну, – как спалось?» сладко потянешься теплый, родной насквозь, и улыбнешься.
ладно, не отвечай.

хочешь,
дотронусь к впадинке у виска
тихо губами, глупости нашепчу? в горле волной горячей, совсем близка, дикая нежность. чтобы не расплескать, слепо замру, услышав твое:
«хочу.»

C о с к у ч и л а с ь.
Безумно.
Горячо.
Сварила одиночество на завтрак.
Как морфием:
еще,
еще,
еще
колю тебя. Ты так далек и сладок.

Соскучилась…

Заныло. Повело.
И, кажется, немного заболело. И некому раздаривать тепло.
И некому раздариваться телом…

Соскучилась!
Сейчас бы крикнуть – SOS! — и на снегу под минус восемнадцать
студить бы сердца пламенный насос.
Болеть и мерзнуть. Плакать и смеяться.

Гудок…
Звонок…

И вдруг издалека твоя родная теплая рука касается меня исподтишка…
Я слышу голос, сломленный слегка…
следы печали…
запах табака…

— Соскучился…
— Соскучилась…
Вот как…

И все неважно!
Блики по глазам. И дальше снова – завтрак с тишиной.
Горю. Болею. Не хочу стараться.
Беру реванш – спускаю тормоза.
Я глупая…
Я начала бояться…
А Ты — соскучился!
Соскучился за Мной!..

Алена Васильченко

На карте собственная столица. В кармане джинсов звенят ключи.
 Твой город помнит родные лица,
и послевкусие алычи.

И загорелые щёки наши, и то, как сумерки брали в плен.
 И то, что не было места краше,
чем ночевать у твоих колен.

И запах моря, что был незримым, но верным спутником наших встреч.
 И то, какие здесь были зимы,
что не спасал ни камин, ни печь.

И то, как лето слыло пожаром, а осень пахла листвой и мхом.

На этом я и запнусь, пожалуй…

please, let me be your
another
home.

Виктория Миловидова